Статья посвящена фундаментальной проблеме духовной природы бытия, философско-религиозным идеям многомерности Космоса и многомерности Человека. Автором реконструируется ментальная картина эвенов и эвенков, предпринята попытка раскрыть сложный комплекс символических представлений, связанных с представлениями о мире бытия и инобытия. Целью работы является анализ и реконструкция комплекса символических представлений, связанных с представлениями о мире бытия и инобытия. Целью работы является анализ и реконструкция комплекса символических представлений, связанных с ментальной картиной мира эвенов и эвенков (на основе фольклорных и этнографических материалов). В традиционном мировоззрении народов Сибири и Севера мифологическая модель мира формировалась на протяжении длительного исторического времени под влиянием сложных этногенетических и культурных процессов. В тунгусской мифологии существовали разные структуры миров. Это могли быть многоярусные слои верхнего мира и горизонтальные миры умерших, где жизнь протекала в обратном направлении. В целом мифология и фольклор эвенов и эвенков - это огромнейший, своеобразный и очень интересный мир, в котором воплощены представления о мире бытия и инобытия, ментальная картина традиционных обществ. В этом ракурсе выбор темы в качестве этнографического объекта исследования определил его широкий междисциплинарный методологический дискурс. Важно подчеркнуть, что в своей работе мы расширяем границы исследовательского пространства, активно используя методологию современных гуманитарных наук: символической антропологии, лингвокультурологии, когнитивной лингвистики, семиотики. В целом изучение мифологического и фольклорного наследия показывает, что в XIX - начале XX в. у эвенов и эвенков существовали сложные верования и представления, которые складывались из различных пережитков культов, шаманских воззрений и категорий христианской культуры.
Article is devoted to a fundamental problem of the spiritual nature of life, the philosophical and religious ideas of multidimcnsionality of Space and multidimcnsionality of the Person. The author reconstructs a mental picture of Evens and Evenks, an attempt to open a difficult complex of the symbolical representations connected with ideas of the world of being and non-being is made. The aim of work is the analysis and reconstruction of a complex of the symbolical representations connected with a mental picture of the world of Evens and Evenks (on the basis of folklore and ethnographic materials). In traditional outlook of the people of Siberia and the North the mythological model of the world was formed throughout progressive historical tense under the influence of difficult ethno-gcnetic and cultural processes. In the Tungus mythology there were different structures of the worlds. It could be many-tier layers of the top world and the horizontal worlds of the dead where life proceeded in the opposite direction. In general the mythology and folklore of Evens and Evenks is huge, peculiar and very interesting world in w hich ideas of the world of being and non-being, a mental picture of traditional societies arc embodied. In this foreshortening the choice of a subject as an ethnographic object of a research defined its wide cross-disciplinary methodological discourse. It is important to emphasize that in the work we expand borders of research space, actively using methodology of the modem humanities: symbolical anthropology, cultural linguistics, cognitive linguistics, semiotics. In general studying of mythological and folklore heritage shows that in XIX - the beginning of the 20th centuries Evens and Evenks, had difficult beliefs and representations which consisted of various remnants of cults, shaman view s and categories of Christian culture.

В предлагаемой статье приводится попытка реконструкции процесса формирования якутского языка, начиная с древнейшей так называемой ностратической языковой общности после ее распада на шесть ныне существующих языковых семей Евразии и до возникновения и разделения тюркской языковой группы в алтаистике и формирования на этом фоне одного из древних (ранних) тюркских языков - якутского. Особо обращается внимание на истоки становления будущего языка народа саха на территории северо-западных районов Центральной Азии и Южной Сибири в условиях культуры скифо-сибирской эпохи (VII-III вв. до н.э.), когда на указанных территориях продолжался процесс, связанный со становлением классического номадизма, т.е. эпохой раннего кочевого скотоводства. Она стала основой формирования в будущем древнетюркского времени (VI-X вв.). По мнению автора, на основе хозяйственно-культурного и языкового влияния ирано-язычных скотоводов западных районов Центральной Азии и Южной Сибири происходили постепенное сложение и замена языкового, культурного и антропологического облика населения, жившего на границе Южной Сибири и Центральной Азии. Этот процесс усилился в условиях следующего этапа этнической истории - гунно-сарматского (конец III в. до н.э. - V в. н.э.). Исходя из этого нами сделана попытка показать процесс формирования одного из ранних и потому оригинальных тюркских языков среди современной алтаеязычной среды - языка народа саха.
In the article an attempt is made to reconstruct the formation of the Yakut language, since the most ancient times. The author traces the periods, since the Nostratic linguistic community, its disintegration into 6 nowadays existing language families of Eurasia and till the emergence and the subsequent disintegration of the Turkic language group in the system of Altaistika and further formation on this background of one the ancient (early) Turkic languages - the Yakut language. The article especially draws attention to the origin of formation of the future language of the Sakha people in the territory of the north-western regions of Central Asia and Southern Siberia under the conditions of the culture of the Scythian-Siberian era (VII-III centuries BC), when in these territories the classical nomadism formation process continued, i.e. the era of early nomadic cattle. It became the basis for the future of the Ancient Turkic times (VI-X cc.). According to the author, the gradual addition and replacement of the linguistic, cultural and anthropological appearance of the population living on the border of Southern Siberia and Central Asia took place on the basis of the economic, cultural and linguistic influence of Iranian-speaking cattlemen of the western regions of Central Asia and Southern Siberia. This process intensified under the conditions of the next stage of ethnic history - the Hunno-Sarmatian (late 3rd century BC - 5th century AD). On this basis, we made an attempt to show the formation of one of early and therefore original Turkic languages among the modern Altaic-speaking environment, the language of the Sakha people.

Статья посвящена трактовке концепции о татарском происхождении народа саха. В её основе лежит анализ легенд о его прародителях Омогое и Эллэе и историография вопроса. В якутском фольклоре в качестве предков саха упоминаются Һтатаарыһ и человек по имени Татаар-тайма, который считается отцом Эллэя. В данной статье проанализированы сведения о центральноазиатских татарах, имеющиеся в древнетюркских рунических надписях, в китайских источниках династий Тан, Сун, Ляо, Цзинь. Одни ученые древности относят татар к могущественному племени, ранее доминировавшему в Центральной Азии. Другие относят центральноазиатских татар к тюркоязычным народам, имеющим свой отдельный язык. Современные ученые, изучив сведения рунических памятников и китайских источников различных династий, пришли к выводу, что в этногенезе буир-нурских татар принимали участие также хэйчэзцы-шивэй, т.е. тележные канглы и ираноязычные согдийцы - сог-по. Канглы в составе буир-нурских татар сопоставляются с кангаласцами среди саха. Индо-, ираноязычный компонент в составе саха, возможно, восходит к участию иранского компонента в этногенезе центральноазиатских татар.
The article is devoted to the interpretation of the concept of the Tatar origin of the Sakha people. This opinion is prompted by the analysis of the legends about the forefathers of the people Omogoe and Ellaei and the historiography of the question. In Yakut folklore, as the ancestors of Sakha are mentioned “Tataars” and a man named Tataar-taima, who is considered the father of Ellaei. This article analyzes information about the Central Asian Tatars found in the Ancient Turkic runic inscriptions, in the Chinese sources of the Tang, Song, Lyao, and Jin dynasties. In the writings of Rashid al-Din, they act as a mighty tribe that had previously dominated Central Asia. Mahmudal-Kashgari refers the Central Asian Tatars to the Turkic-speaking peoples who have their own language. S.G. Klyashtorny and Yu.A. Zuyev after studying the information of runic monuments and Chinese sources of different dynasties came to the conclusion that in the ethnogenesis of the Buir Nur Tatars took place also Heihez-Shiwei, i.e. cart Kanglies and Iranian-speaking Sogdians - sog-po. Kangly in the Buir Nura Tatars are compared with the Kangalas among the Sakha. Indo-, Iranian-speaking component in Sakha may be traced back to the participation of Iranian component in the ethnogenesis of the Central Asian Tatars. In the works of Abulgazi and Rashid-ad-Din there is news of the flight of the remains of Tatars to the Angara River. These messages are identified with the folklore sources of the sakha about the flight of people from the tribe “tataar”, defeated in the war against the people of “nuucha”. Proto-Yakutian Ust-Tal'kin archeological culture of the 12th - 14th centuries in the Southern Priangarie it is associated with the usutu-mangun tribe. The ethnonym Usutu-mangun is reconstructed as water Mongols. This tribe, according to European travelers, is identical to the tribe of the Tatars. The ethnonym of the Mongol was one of the ancient self-names of Sakha. In the Angara Tatars or Alakchin there was a Manga region, whose name is similar to the name of the Yakut ulus Mange. Folklore, linguistic, ethnographic and anthropological data testify to the common ancestors of Sakha and Buryat-Bulagat. This coincides with the conclusion of archaeologists that the Ust-Tal'kin culture simultaneously belongs to the Mongolian ancestors of the Buryats - the Bulagat tribe, and the Turkic-speaking Sakha ancestors.

Автор рассматривает эволюцию жертвоприношений как непрерывный процесс, идущий из глубокой древности до современности. Идея жертвенности зверя-тотема приводит к идее человеческой жертвы. После зарождения развитых культов кровавые жертвы древних охотников сменились продуктами скотоводства и земледелия - молоком и вином. Автор доказывает тезис о том, что кровавые жертвы из диких животных (в частности, парнокопытных) могли быть первичными, а жертвы из числа домашних животных - вторичными. Зооморфные духи принимали антропоморфные обличия, что, возможно, позже привело к человеческим жертвоприношениям. Так, сам Христос называл себя пасхой, приносимой в жертву Богу вместо барашка. Однако его место раньше занимал дикий олень, служивший символом солнца. Следовательно, Ыhыах и Пасха, проходившие в дни полнолуния, пройдя одинаковый путь эволюции, трансформировались в современные обряды скотоводов и земледельцев, для которых идея жертвенности жреца носит чисто символический характер.
The author considers the evolution of sacrifices as a continuous process, going from deep antiquity to modern times. The idea of sacrificing the totem beast leads to the idea of a human sacrifice. After the birth of developed cults, the bloody sacrifices of the ancient hunters were replaced by products of cattle breeding and farming - milk and wine. The author proves the thesis that bloody sacrifices of wild animals (in particular, hoofed animals) could be primary, and sacrifices from among domestic animals - secondary. Zoomorphic spirits assumed anthropomorphic appearance, which, perhaps, later led to human sacrifices. Thus, Christ himself called himself the Easter, offered as a sacrifice to God instead of lamb. However, its place was formerly occupied by a wild deer, which served as a symbol of the sun. Therefore, Yhyakh and Easter, which passed on the full moon days, having passed the same way of evolution, transformed into modern rituals of pastoralists and farmers, for whom the idea of sacrificing the priest is purely symbolic.

Раскрывается образ коня/лошади в традиционной культуре якутского народа, рассматривается его роль и место в якутской мифологии, эпической традиции, а также в обрядовой культуре, в частности в погребальном обряде. Образ коня/лошади в традиционной культуре якутов позволяет выявить глубинное значение и особенности традиции коневодства как части материальной и духовной культуры народа.
The horse image in the traditional culture of Yakut people is revealed, it’s role and place in Yakut mythology, epic tradition and in ritual culture, particularly in the funeral ceremony is considered. The horse image in traditional culture of Yakut people reveals the deeper meaning and features of horse breeding tradition as a part of material and spiritual culture of the people.