Климат в Якутии характеризуется низкими зимними и высокими летними температурами, что является причиной высокой степени сухости воздуха, достигающей 30 % в отдельные периоды. Поэтому насекомые, обитающие в таких условиях, выработали в процессе эволюции определенные механизмы адаптации. В данном исследовании оценка водного баланса для нескольких морозотолерантных видов (Aporia crataegi L., Upis ceramboides L., Pieris rapae L., Delia floralis Fallen, личинки, принадлежащие Diptera) была основана на измерении скорости потери воды, скорости метаболизма и содержания воды в организме. В соответствии с полученными данными, Upis ceramboides, Pieris rapae, Delia floralis, личинки, принадлежащие к Dipera, характеризуются высокой проницаемостью клеточной стенки тела. Это связано с тем, что биологический цикл развития этих видов сопровождается низкой степенью экспозиции по отношению к сухому воздуху. Для них замерзание клеточной жидкости, инициированное лёд-нуклеирующими белками, вероятно, является существенной частью водосохраняющего механизма в зимний период. В противоположность этим видам, гусеницы Aporia crataegi L. обитают в условиях высокой степени экспозиции к сухому воздуху и поэтому имеют низкую кутикулярную водопроницаемость, сравнимую с таковой для африканских жуков. Этот механизм позволяет данному виду сохранять до 70 % воды в организме, несмотря на экстремально низкую влажность воздуха в окружающей их среде. В соответствии с данным исследованием, другой механизм поддержания водного баланса в зимний период, связанный с продукцией лёд-нуклеирующих белков, не является существенным для данного вида. Наконец, кокон, в котором гусеницы находятся с осени, всю зиму и весной, также защищают их от дегидратации в "сухие" сезоны года.

The frozen mummy of the large felid cub was found in the Upper Pleistocene permafrost on the Badyarikha River (Indigirka River basin) in the northeast of Yakutia, Russia. The study of the specimen appearance showed its significant differences from a modern lion cub of similar age (three weeks) in the unusual shape of the muzzle with a large mouth opening and small ears, the very massive neck region, the elongated forelimbs, and the dark coat color. Tomographic analysis of the mummy skull revealed the features characteristic of Machairodontinae and of the genus Homotherium. For the first time in the history of paleontology, the appearance of an extinct mammal that has no analogues in the modern fauna has been studied.
Замороженная мумия детеныша крупной кошки была найдена в вечной мерзлоте верхнего плейстоцена на реке Бадьяриха (бассейн реки Индигирка) на северо-востоке Якутии, Россия. Изучение внешнего вида образца показало, что он значительно отличается от современного львенка того же возраста (три недели) необычной формой морды с большим ртом и маленькими ушами, очень массивной шеей, вытянутыми передними лапами и темным окрасом шерсти. Томографический анализ черепа мумии выявил особенности, характерные для Machairodontinae и рода Homotherium. Впервые в истории палеонтологии было изучено строение вымершего млекопитающего, не имеющего аналогов в современной фауне.

A megaslump at Batagaika, in northern Yakutia, exposes a remarkable stratigraphic sequence of permafrost deposits ~50–80 m thick. To determine their potential for answering key questions about Quaternary environmental and climaticchange in northeast Siberia, we carried out a reconnaissance study of their cryostratigraphy and paleoecology, supportedby four rangefinder 14C ages. The sequence includes two ice complexes separated by a unit of fine sand containingnarrow syngenetic ice wedges and multiple paleosols. Overall, the sequence developed as permafrost grew syngeneticallythrough an eolian sand sheet aggrading on a hillslope. Wood remains occur in two forest beds, each associated witha reddened weathering horizon. The lower bed contains high amounts of Larix pollen (>20%), plus small amounts ofPicea and Pinus pumila, and is attributed to interglacial conditions. Pollen from the overlying sequence is dominated byherbaceous taxa (~70%–80%) attributed to an open tundra landscape during interstadial climatic conditions. Of threehypothetical age schemes considered, we tentatively attribute much of the Batagaika sequence to Marine Oxygen Isotope Stage (MIS) 3. The upper and lower forest beds may represent a mid–MIS 3 optimum and MIS 5, respectively, although we cannot discount alternative attributions to MIS 5 and 7
Батагайка (или Батагайский кратер) на севере Якутии, обнажает замечательную стратиграфическую последовательность мерзлотных отложений толщиной ~50-80 м. Чтобы определить их потенциал для ответа на ключевые вопросы о четвертичных экологических и климатических мы провели рекогносцировочное исследование их криостратиграфии и палеоэкологии, подкрепленное четырех дальномерных 14С-возрастов. Последовательность включает два ледниковых комплекса, разделенных блоком мелкого песка, содержащего узкие сингенетические ледяные клинья и многочисленные палеосоли. В целом, последовательность развивалась по мере сингенетического роста вечной мерзлоты через эоловый песчаный лист, развивающийся на склоне холма. Древесные остатки встречаются в двух лесных слоях, каждый из которых связан с красноцветным горизонтом выветривания. Нижний слой содержит большое количество пыльцы Larix (>20%), а также небольшое количество Picea и Pinus pumila, и его относят к межледниковым условиям. В пыльце из вышележащей последовательности преобладают травянистые таксоны (~70%-80%), отнесенные к открытому тундровому ландшафту в межстадиальных климатических условиях. Из трех рассмотренных гипотетических возрастных схем, мы предварительно относим большую часть последовательности Батагайка к морскому кислородно-изотопному этапу (МИЭ 3).Верхний и нижний лесные слои могут представлять собой оптимум середины МИЭ 3 и МИЭ 5, соответственно, хотя мы не можем сбрасывать со счетов альтернативные атрибуции МИЭ 5 и 7

The Batagay megaslump, in the Yana Uplands of northern Yakutia, Russia, is the largest known retrogressive thaw slump in the world. The slump exposes a remarkablesequence of Ice Age permafrost deposits that record the interaction of colluvial,eolian and periglacial processes on a hillslope episodically forested during the last 650 ka or more in response to climate variability on glacial–interglacial timescales. Numerous bones, teeth, and occasional carcasses of Pleistocene and Holocene mammals have been recovered from the permafrost. The megaslump developed over the course of several decades in three stages: (1) gullying, (2) thaw slumping, and(3) megaslumping. After disturbance to the taiga vegetation cover in the 1940s–1960s, a hillslope gully formed by the early 1960s. The gully initiated thaw slumping along its central part during the 1980s, with the slump enlarging to megaslump (>20 ha) proportions during the 1990s. By 2019, the area of the slump had reached about 80 ha and its headwall above the slump floor was up to about 55 m high. The main geomorphic processes of slump growth are headwall ablation and thermal erosion, producing a distinctive terrain of icy badlands on the slump floor. Though much of the megaslump is rapidly growing at present, it will probably stabilize eventually as an irregular terrain characterized by sandy ridges and sand-filled elongate depressions formed by degradation of the badlands. Comparison of the Batagay megaslump with megaslumps from northwest Canada reveals several similarities and differences in terms of their geomorphology, permafrost deposits, and Quaternary history
Батагайский провал, расположенный на Янской возвышенности в северной Якутии, Россия, является крупнейшим известным регрессивно-талым оползнем в мире. Просадка обнажает значительную последовательность мерзлотных отложений ледникового периода, которые отражают взаимодействие коллювиальных, эоловых и перигляциальных процессов на склоне холма, эпизодически покрывавшемся лесом в течение последних 650 тыс. лет назад или более в ответ на изменчивость климата на ледниково-межледниковом временном интервале. Из вечной мерзлоты были извлечены многочисленные кости, зубы и отдельные туши плейстоценовых и голоценовых млекопитающих. Оползень развивался в течение нескольких десятилетий в три этапа: (1) образование оврага, (2) проседание почвы при таянии и (3) провал. После нарушения растительного покрова тайги в 1940-1960-х гг. к началу 1960-х годов образовался овраг на склоне холма. Овраг инициировал оползень вдоль его центральной части в 1980-х годах, а затем оползень увеличился до огромного провала (>20 га) в 1990-х годах. К 2019 году площадь оползня достигла около 80 га, а высота его бровки над дном оползня - около 55 м. Основными геоморфологическими процессами роста оползня являются абляция стенки и термическая эрозия, в результате чего на дне оползня образуется характерный рельеф ледяных бэдлендов. Хотя в настоящее время большая часть провала быстро растет, со временем он, вероятно, стабилизируется как неравномерный рельеф, характеризующийся песчаными хребтами и заполненными песком удлиненными впадинами, образовавшимися в результате деградации бэдлендов. Сравнение Батагайского провалаа с провалами северо-западной Канады выявило ряд сходств и различий в геоморфологии, отложениях вечной мерзлоты и Четвертичной истории

In the given work perspectives of combined modification of polytetrafluorethylene (PTFE) by fluoroplastic F-4MB in a combination with nanospinel magnesium for the purpose of reception of new cold-resistant polymeric composite materials the tribotechnical appointments with improved deformation-strength characteristics for the oil and gas equipment is shown.

В обществе происходят процессы трансформации во многих сферах жизни и деятельности людей. В таких условиях усиливается важность глубинных изучений мифологического сознания человека. Архаические тексты якутского эпоса олонхо имеют богатую знаковую природу, которая предстает благодатной почвой для изучения глубинных смыслов и структур. В фокусе настоящего исследования – коды зачинов разновременных фиксаций центральной эпической традиции сказительского искусства якутов. Цель исследования – выявление кодовых конфигураций зачинов олонхо раннего и позднего периодов записей, фиксация изменений в категориях кодирования содержаний зачинов. В работе применяются сравнительно-типологический подход, структурно-семиотический и квантитативный анализы (метод сплошной выборки, статистического анализа), метод герменевтики и индукции. Анализ позволил выявить из зачина ранней записи олонхо 264 единицы кодов, из поздней записи – 112 единиц. В обоих зачинах наблюдается иерархическое выстраивание кодов по трем уровням. Установлено, что частота употребления кодов в зачине поздней записи выше, чем в ранней. Устойчивыми во времени выявлены числовой, семический, соматический, цветовой коды. Также отмечается использование скрытого кода бессознательного и геономического кода в зачине поздней записи, отсутствующих в ранней записи. В последнем отмечаются парные сочетания двух кодов – природно-климатического, зооморфно-цветового, что не встречается в зачине поздней записи. В целом, наблюдается значительное сокращение объема зачина поздней записи в сравнении с ранней. Однако, верифицируется тождественность в реализации главной функции зачинов – манифестации "представлений" хронотопов последующих событий эпосов, где коды предстают важным структурообразующим компонентом мифов. При этом, "выпадение" ряда сюжетных мотивов из зачина поздней записи частично восполняется за счет повышения применений кодовых конфигураций. Отсутствие же в зачине поздней записи олонхо главного компонента мифа – героя, служит индикатором функционирования "микромифа", а не реального мифа, построенного в соответствии с мифологической моделью

We have studied the process of artificial methane hydrates obtaining in static conditions from distilled and "secondary" water (prepared by the decomposition of methane hydrate), as well as the additional metal surface using inside of cameras. It was found dependence from the type of the liquid phase and the presence/absence of additional metal surface inside the camera; in the same initial conditions of temperature and pressure, it can be obtained samples with different degrees of transformation of the "water-gas" to hydrate and various crystalline morphology.

Riesz potentials are convolution operators with fractional powers of some distance (Euclidean, Lorentz or other) to a point. From application point of view, such potentials are tools for solving differential equations of mathematical physics and inverse problems. For example, Marsel Riesz used these operators for writing the solution to the Cauchy problem for the wave equation and theory of the Radon transform is based on Riesz potentials. In this article, we use the Riesz potentials constructed with the help of generalized convolution for solution to the wave equations with Bessel operators. First, we describe general method of Riesz potentials, give basic definitions, introduce solvable equations and write suitable potentials (Riesz hyperbolic B-potentials). Then, we show that these potentials are absolutely convergent integrals for some functions and for some values of the parameter representing fractional powers of the Lorentz distance. Next we show the connection of the Riesz hyperbolic B-potentials with d’Alembert operators in which the Bessel operators are used in place of the second derivatives. Next we continue analytically considered potentials to the required parameter values that includes zero and show that when value of the parameter is zero these operators are identity operators. Finally, we solve singular initial value hyperbolic problems and give examples.

This article discusses criteria for comparing the effectiveness of energy resources. It focuses on the interrelationship between the effectiveness of energy resources and movement from one technological stage to another. What emerges is the consistent pattern of change in existing technologies, and increasingly evident is that, at their current stage of development, neither nano- nor biotechnology will lead to an evolution from the current and fifth technological stage to a sixth. Of note is that at present oil remains the key energy resource, which means that in the near future peak oil will force us to confront an unprecedented event in industrial history: energy degradation, which can be viewed as a regressive movement in the existing technological stage.